the_mockturtle (
the_mockturtle) wrote2006-04-06 08:46 pm
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Entry tags:
Маразматическая маринистика
ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля "Разящий",
начало - ниже по течению
Дисклеймер: Многоуважаемые френды! Аффтар отдает себе отчет, что эта Санта-Барбара имеет все меньше общего с первоисточником. Если вы считаете, что мне следует создать отдельную группу для публикации последующих серий, стучите в переборку, ага?
Ветер стих. Эскадра лежала в дрейфе. Позеленевшие от тягостных предчувствий командиры флагманских мателотов спешили занять места в катерах. Сквозь прореху в лохматых тучах за ними наблюдало лукавое солнце.
Желтый луч, обшарив полуют «Разящего», проник в незадраенный люк командирской каюты. Там, за рабочим столом, в теплой компании граненого стакана восседал коммодор Норрингтон и меланхолически комкал в руках розовый конверт.
Коммодору хотелось в отставку и сгущенки. Проблема повышения боеготовности перекочевала, таким образом, на почетное третье место и там, возмущенно сопя, отбивалась от соблазнительной идеи отрихтовать форштевень кузнецу.
Причиной столь стремительного расширения горизонтов командирского сознания было Официальное Приглашение.
Отпечатанное - наверняка за счет налогоплательщиков - на плотной мелованной бумаге.
На лицевой его стороне пухлые купидоны задумчиво ковыряли пунцовое сердце стрелою размером с китобойный гарпун.
На обороте значилось, что бракосочетание столбовой дворянки Лизаветы Губернаторовны Суонн с Уильямом Прихлоповичем Тернером, кузнецом, состоится в таком-то часу такого-то числа в центральном ЗАГСе губернского города Порт-Ройяла. Дата, время и имена собственные были вписаны в типографский текст чужой (уж не Тернера ли?) рукой. Внизу красовалось факсимиле губернатора. От самой Лизаветы не было ни строчки. Впрочем, как и всегда.
Какое-то время коммодор страдал неподвижно; затем за дверью послышалась возня, и Норрингтон, придав лицу уставное выражение, поспешно смахнул приглашение в ящик стола.
Это вышло как нельзя более кстати - через комингс уже сунулся с докладом исполнительный флаг-офицер.
- Сэр! – негодованию Джеркинса не было предела. – Нам снова не прислали «За штурвалом»! Остальное все на месте, а «За штурвалом» нет!
- Бербаза слямзила. – навскидку предположил осипший от переживаний коммодор, потроша полученный с «Гермеса» пакет.
Выцарапать для воинской части дефицитное «За штурвалом» было делом командирской чести, чем беззастенчиво пользовались дошлые идеологи. В нагрузку к альманаху полагалась гора никому не нужной макулатуры – уже упомянутый «Географический вестник», официальный адмиралтейский «Флаг Родины», пропахшая ладаном «Рать Христова» (рупор департамента религиозной пропаганды) и собственно политотдельская «На страже Прикарибья» - скверная агитка, годная только на самокрутки. Все вышеперечисленные издания, ввиду полной их бесполезности, доходили до адресата в целости и сохранности, и только вожделенное «За штурвалом» то и дело попадало в загребущие клешни сослуживцев.
- Хорошо если бербаза, – страдал обычно сдержанный капитан-лейтенант, большой любитель парусного спорта. – А вдруг пираты? Ну на кой черт им этот «Вестник»? Мы и сами-то его не читаем. Я вот все думаю…
- А вы не думайте, Джеркинс! – вконец измочалив неподатливый конверт, взорвался коммодор. – Вам по чину не положено! За вас Родина думает! В моем заботливом лице! – с этими словами он зло швырнул пакет на стол и заметался по каюте в поисках кортика.
Капитан-лейтенант укоризненно вздохнул, аккуратно разрезал плотную вощеную бумагу перочинным ножом и, демонстративно не заглядывая внутрь, протянул конверт коммодору.
- Сэр?
- Сэры все в Лондоне. – пробурчал пристыженный Норрингтон, бесцеремонно вытряхивая содержимое пакета на столешницу и нависая над нею с видом опытного и потому переборчивого стервятника. За его плечом, по-цыплячьи вытянув шею, пристроился флаг-офицер.
Сверхъестественная способность командования с первого взгляда обнаруживать в грудах штабной писанины мало-мальски ценные документы повергала Джеркинса в священный трепет. Который год он безуспешно пытался развить похожий дар в себе и не упускал ни малейшей возможности понаблюдать за священнодействием вживую.
Пытливый взор флаг-офицера скользил по шапкам штабных бумаг, не обнаруживая ровным счетом ничего любопытного. Отношения. Замечания. Примечания к замечаниям. Уточнения к примечаниям. Инстукция по совмещению политинформации с утренней молитвой. Капитан-лейтенант с трудом подавил зевок.
В этот миг командирские пальцы, брезгливо дрогнув, извлекли из бумажного завала то единственное, ради чего стоило гнать посыльное судно в расположение крейсирующей эскадры.
В «Предписании о порядке крейсерства» за подписью начальника Главного морского штаба не было, на первый взгляд, ничего подозрительного. Эскадре, в состав которой с момента получения депеши включался бриг «Гермес», предлагалось немедленно вернуться в базу, где оставаться в полной боевой готовности вплоть до особого распоряжения.
- Кукушкин хобот. – удрученно пробормотал коммодор, воскрешая в памяти вызывающую треуголку командира посыльного судна; а затем, к вящему изумлению флаг-офицера, перевернул документ тыльной стороной к себе.
Штабные писари недаром ели свой нелегальный хлеб: в условленном углу красовался едва заметный крест.
Крылья внушительного командирского носа затрепетали; сквозь плотно стиснутые зубы прорвалась череда шипящих согласных, обещавшая немедленную смерть всему японскому милитаризму. Капитан-лейтенант инстинктивно втянул голову в плечи.
- Каз-злы го-фри-ро-ван-ны-е! – с чувством проговорил коммодор, имея в виду, по всей видимости, авторов «Предписания». – Ка-ра-ка-ти-цы-ны дети! Да что ж я не сдохну-то?!
Флаг-офицер, успевший разглядеть зловещий крест, благоразумно оставил этот вопрос без ответа. Нехитрый символ нельзя было истолковать двояко: на безмятежно дрейфовавшую эскадру с неотвратимостью шквала надвигался адмиральский смотр по случаю годовщины образования британского военно-морского флота.
С парадом, салютом, шлюпочными гонками и прочими любезными сердцу престарелого адмирала единоборствами нанайских мальчиков.
Волнительное действо сулило штабу юбилейные медали, а персонально коммодору – потрясающий воображение геморрой. Последний, по нерушимым законам морского братства, предстояло разделить всем участникам мероприятия. Эта своевременная мысль приятно согрела командирское сердце, тем паче что за дверью каюты уже переминались с ноги на ногу истребованные сигналом командиры мателотов.
Эти бывалые морские волки, делавшие под брейд-вымпелом коммодора не первую по счету кампанию, волновались как школьники и судорожно поправляли друг на друге безукоризненные воротнички.
По случаю ЧП коммодор Норрингтон решил явить чудеса гостеприимства. Опережая услужливого Джеркинса, он широким жестом распахнул дверь каюты и явил собравшимся совершенно людоедский оскал.
Внезапно командирское лицо окаменело: в послушном стаде, неоднократно пересчитанном по головам, обнаружилась недостача.
- Где?! – изумительно точно передавая голосом интонации бакена-ревуна, лаконично осведомился коммодор.
Флаг-офицер, в чьем сознании немедленно материализовалось с полдюжины двусмысленных рифм, озадаченно моргнул.
- Этот кукиш занзибарский! Этот лебедь краматорский! – широкая длань коммодора пригладила воображаемый плюмаж щегольской треуголки. - С «Гермеса», ёж его ешь! – мысль о том, что командира посыльного судна еще не оповестили о постигшем его счастии, попросту не пришла ему в голову.
А Джеркинсу пришла.
Капитан-лейтенант обладал ценным для флаг-офицера даром оперативно оценивать обстановку. Не успела командирская челюсть вернуться в исходное, как он уже сорвался с места и загрохотал каблуками по трапу. Две минуты спустя на крюйс-брам-стеньге «Разящего» затрепетали позывные «Гермеса».
линейного корабля "Разящий",
начало - ниже по течению
Дисклеймер: Многоуважаемые френды! Аффтар отдает себе отчет, что эта Санта-Барбара имеет все меньше общего с первоисточником. Если вы считаете, что мне следует создать отдельную группу для публикации последующих серий, стучите в переборку, ага?
Ветер стих. Эскадра лежала в дрейфе. Позеленевшие от тягостных предчувствий командиры флагманских мателотов спешили занять места в катерах. Сквозь прореху в лохматых тучах за ними наблюдало лукавое солнце.
Желтый луч, обшарив полуют «Разящего», проник в незадраенный люк командирской каюты. Там, за рабочим столом, в теплой компании граненого стакана восседал коммодор Норрингтон и меланхолически комкал в руках розовый конверт.
Коммодору хотелось в отставку и сгущенки. Проблема повышения боеготовности перекочевала, таким образом, на почетное третье место и там, возмущенно сопя, отбивалась от соблазнительной идеи отрихтовать форштевень кузнецу.
Причиной столь стремительного расширения горизонтов командирского сознания было Официальное Приглашение.
Отпечатанное - наверняка за счет налогоплательщиков - на плотной мелованной бумаге.
На лицевой его стороне пухлые купидоны задумчиво ковыряли пунцовое сердце стрелою размером с китобойный гарпун.
На обороте значилось, что бракосочетание столбовой дворянки Лизаветы Губернаторовны Суонн с Уильямом Прихлоповичем Тернером, кузнецом, состоится в таком-то часу такого-то числа в центральном ЗАГСе губернского города Порт-Ройяла. Дата, время и имена собственные были вписаны в типографский текст чужой (уж не Тернера ли?) рукой. Внизу красовалось факсимиле губернатора. От самой Лизаветы не было ни строчки. Впрочем, как и всегда.
Какое-то время коммодор страдал неподвижно; затем за дверью послышалась возня, и Норрингтон, придав лицу уставное выражение, поспешно смахнул приглашение в ящик стола.
Это вышло как нельзя более кстати - через комингс уже сунулся с докладом исполнительный флаг-офицер.
- Сэр! – негодованию Джеркинса не было предела. – Нам снова не прислали «За штурвалом»! Остальное все на месте, а «За штурвалом» нет!
- Бербаза слямзила. – навскидку предположил осипший от переживаний коммодор, потроша полученный с «Гермеса» пакет.
Выцарапать для воинской части дефицитное «За штурвалом» было делом командирской чести, чем беззастенчиво пользовались дошлые идеологи. В нагрузку к альманаху полагалась гора никому не нужной макулатуры – уже упомянутый «Географический вестник», официальный адмиралтейский «Флаг Родины», пропахшая ладаном «Рать Христова» (рупор департамента религиозной пропаганды) и собственно политотдельская «На страже Прикарибья» - скверная агитка, годная только на самокрутки. Все вышеперечисленные издания, ввиду полной их бесполезности, доходили до адресата в целости и сохранности, и только вожделенное «За штурвалом» то и дело попадало в загребущие клешни сослуживцев.
- Хорошо если бербаза, – страдал обычно сдержанный капитан-лейтенант, большой любитель парусного спорта. – А вдруг пираты? Ну на кой черт им этот «Вестник»? Мы и сами-то его не читаем. Я вот все думаю…
- А вы не думайте, Джеркинс! – вконец измочалив неподатливый конверт, взорвался коммодор. – Вам по чину не положено! За вас Родина думает! В моем заботливом лице! – с этими словами он зло швырнул пакет на стол и заметался по каюте в поисках кортика.
Капитан-лейтенант укоризненно вздохнул, аккуратно разрезал плотную вощеную бумагу перочинным ножом и, демонстративно не заглядывая внутрь, протянул конверт коммодору.
- Сэр?
- Сэры все в Лондоне. – пробурчал пристыженный Норрингтон, бесцеремонно вытряхивая содержимое пакета на столешницу и нависая над нею с видом опытного и потому переборчивого стервятника. За его плечом, по-цыплячьи вытянув шею, пристроился флаг-офицер.
Сверхъестественная способность командования с первого взгляда обнаруживать в грудах штабной писанины мало-мальски ценные документы повергала Джеркинса в священный трепет. Который год он безуспешно пытался развить похожий дар в себе и не упускал ни малейшей возможности понаблюдать за священнодействием вживую.
Пытливый взор флаг-офицера скользил по шапкам штабных бумаг, не обнаруживая ровным счетом ничего любопытного. Отношения. Замечания. Примечания к замечаниям. Уточнения к примечаниям. Инстукция по совмещению политинформации с утренней молитвой. Капитан-лейтенант с трудом подавил зевок.
В этот миг командирские пальцы, брезгливо дрогнув, извлекли из бумажного завала то единственное, ради чего стоило гнать посыльное судно в расположение крейсирующей эскадры.
В «Предписании о порядке крейсерства» за подписью начальника Главного морского штаба не было, на первый взгляд, ничего подозрительного. Эскадре, в состав которой с момента получения депеши включался бриг «Гермес», предлагалось немедленно вернуться в базу, где оставаться в полной боевой готовности вплоть до особого распоряжения.
- Кукушкин хобот. – удрученно пробормотал коммодор, воскрешая в памяти вызывающую треуголку командира посыльного судна; а затем, к вящему изумлению флаг-офицера, перевернул документ тыльной стороной к себе.
Штабные писари недаром ели свой нелегальный хлеб: в условленном углу красовался едва заметный крест.
Крылья внушительного командирского носа затрепетали; сквозь плотно стиснутые зубы прорвалась череда шипящих согласных, обещавшая немедленную смерть всему японскому милитаризму. Капитан-лейтенант инстинктивно втянул голову в плечи.
- Каз-злы го-фри-ро-ван-ны-е! – с чувством проговорил коммодор, имея в виду, по всей видимости, авторов «Предписания». – Ка-ра-ка-ти-цы-ны дети! Да что ж я не сдохну-то?!
Флаг-офицер, успевший разглядеть зловещий крест, благоразумно оставил этот вопрос без ответа. Нехитрый символ нельзя было истолковать двояко: на безмятежно дрейфовавшую эскадру с неотвратимостью шквала надвигался адмиральский смотр по случаю годовщины образования британского военно-морского флота.
С парадом, салютом, шлюпочными гонками и прочими любезными сердцу престарелого адмирала единоборствами нанайских мальчиков.
Волнительное действо сулило штабу юбилейные медали, а персонально коммодору – потрясающий воображение геморрой. Последний, по нерушимым законам морского братства, предстояло разделить всем участникам мероприятия. Эта своевременная мысль приятно согрела командирское сердце, тем паче что за дверью каюты уже переминались с ноги на ногу истребованные сигналом командиры мателотов.
Эти бывалые морские волки, делавшие под брейд-вымпелом коммодора не первую по счету кампанию, волновались как школьники и судорожно поправляли друг на друге безукоризненные воротнички.
По случаю ЧП коммодор Норрингтон решил явить чудеса гостеприимства. Опережая услужливого Джеркинса, он широким жестом распахнул дверь каюты и явил собравшимся совершенно людоедский оскал.
Внезапно командирское лицо окаменело: в послушном стаде, неоднократно пересчитанном по головам, обнаружилась недостача.
- Где?! – изумительно точно передавая голосом интонации бакена-ревуна, лаконично осведомился коммодор.
Флаг-офицер, в чьем сознании немедленно материализовалось с полдюжины двусмысленных рифм, озадаченно моргнул.
- Этот кукиш занзибарский! Этот лебедь краматорский! – широкая длань коммодора пригладила воображаемый плюмаж щегольской треуголки. - С «Гермеса», ёж его ешь! – мысль о том, что командира посыльного судна еще не оповестили о постигшем его счастии, попросту не пришла ему в голову.
А Джеркинсу пришла.
Капитан-лейтенант обладал ценным для флаг-офицера даром оперативно оценивать обстановку. Не успела командирская челюсть вернуться в исходное, как он уже сорвался с места и загрохотал каблуками по трапу. Две минуты спустя на крюйс-брам-стеньге «Разящего» затрепетали позывные «Гермеса».
no subject
Правда же. Я даже без его занудства, но всегда по делу, немного скучаю :)
no subject
no subject
Угораздило вас сосватать мне единственного ирландца, который однажды прошел мимо паба :)
По сравнению с этим Дорогое Командование с его мурцовками - просто ангел
no subject
Он подпал под мое дурное влияние.
Простиябольшенебуду, короче.
no subject
Я что, изверг какой?
no subject
:)
no subject
no subject
А если вы, мисс, любезно мне сообщите сигналы, посланные несчастному каплею, а также уставной ответ, то я могу накатать краткую интермедию "в это время на "Гермесе" ;)
no subject
no subject
Пусть идет себе на "Черную Жемчужину", там ему русалка пироги испечет...
no subject
no subject
Потому что от меня скрывали вторую жизнь Дорогого Командования.
И вообще.
Хвост, что ли, отрастить? ;)
no subject
no subject
Я не я, и тетка не моя :)
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
А тут - действительно Гадость, и задумывалось, как Гадость:)
no subject
no subject
Можешь при встрече дать мне "Севастопольской Страдой" по башке.
А потом добавить мемуарами, их у тебя много.
Теперь - ни за что и никогда.
Еще раз прошу прощенья...
Стыдно дико. Особенно после прочтения твоих чудесных материалов
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)