The Mockturtle's Mockery

Спасибо А.Городницкому за мелодию и качественное вдохновение :)

Моряк, покрепче вяжи узлы –
Соленый позвал простор.
Решили сиквел отснять козлы,
И зол как черт коммодор.
Читал сценарий. Чердак снесло.
Неделями сам не свой.
Кому-то точно дадут в табло,
Когда придем мы домой.
( Read more... )

Дню подводника посвящается :)

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля «Разящий»
о боевых действиях эксадры коммодора Норрингтона,
начало – ниже по течению тэгу

- Хокинс! Хо-кинс! (тридцать восклицательных знаков). Вы-ы-ы... выкидыш верблюжий, вот вы кто!
Минуту назад на «Разящем» царила идиллия. Пахло йодом и остатками ужина. В такелаже гулял легкомысленный ветерок, а по кубрикам и каютам храпели на все лады измордованные пастухи и пастушки.
- …проклять мексиканская! Племянник стеллеровой коровы! А? Что?! Мал-чать!
Незадолго до получения столь исчерпывающей аттестации вахтенный мичман Хокинс обнаружил в рострах подозрительное шевеление. Тусклый свет ходовых огней выхватил из темноты характерный абрис командирской треуголки. Джеймс Норрингтон, флота Его Величества коммодор, партизанил на водопойной тропе в надежде поймать с поличным зазевавшееся непарнокопытное.
Мичман Хокинс переглотнул, принял строевую стойку и, придав физиономии уставное выражение, проследовал на бак.
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля «Разящий»
о боевых действиях эскадры коммодора Норрингтона,
начало - по тэгу :)

Треуголку ловили коллективно и бестолково.
Ввиду бесспорной важности задачи отрабатывали ее по сигналу «человек за бортом», и коварный мичман Хокинс сейчас же превратил эту полезную инициативу в бардак с элементами произвола.
Он построил на шкафуте спасательную команду и проверил ее на знание сто семьдесят пятой статьи (*).
Он вспомнил о сбросе за борт спасательных средств и организовал этот сброс с невиданным доселе энтузиазмом.
Он велел сигнальщикам приспустить в полгафеля кормовой флаг, дабы оповестить соединение о постигшем флагмана несчастье. Он носился с бака на ют и обратно, приказывал, поторапливал, негодовал и возмущался, а на хвосте у него, задыхаясь, висел вахтенный начальник и сипло увещевал сдаться добровольно.
На одном из этапов погони живописная кавалькада налетела на старшего офицера, что позволило мичману беспрепятственно скрыться в штурманской, а вахтенному начальнику – снова обрести человеческое лицо.
- А вот о-он! – оперативно наябедничал вахтенный начальник, тыча пальцем в удаляющуюся спину Хокинса. – Задачу срывает! И всячески саботирует!
Старший офицер, первый лейтенант Джиллет, сочувственно кивал, устремляя взор поверх растрепанного парика собеседника туда, где, по его представлению, находился Порт-Ройял. В душе у лейтенанта цвела сирень, в а кармане кителя, аккуратно сложенная вчетверо, покоилась записка (**), содержание которой Джиллет давно выучил наизусть.
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля "Разящий",
начало - ниже по течению

Дисклеймер: Многоуважаемые френды! Аффтар отдает себе отчет, что эта Санта-Барбара имеет все меньше общего с первоисточником. Если вы считаете, что мне следует создать отдельную группу для публикации последующих серий, стучите в переборку, ага?

Ветер стих. Эскадра лежала в дрейфе. Позеленевшие от тягостных предчувствий командиры флагманских мателотов спешили занять места в катерах. Сквозь прореху в лохматых тучах за ними наблюдало лукавое солнце.
Желтый луч, обшарив полуют «Разящего», проник в незадраенный люк командирской каюты. Там, за рабочим столом, в теплой компании граненого стакана восседал коммодор Норрингтон и меланхолически комкал в руках розовый конверт.
Коммодору хотелось в отставку и сгущенки. Проблема повышения боеготовности перекочевала, таким образом, на почетное третье место и там, возмущенно сопя, отбивалась от соблазнительной идеи отрихтовать форштевень кузнецу.
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА,
начало где-то внизу,
курсы, галсы, ветер и дрейфы см. там же :)

В ¾ часа послано гребное судно с брига «Гермес» с депешами. В сие время по сигналу флагмана отдали у марселей один риф. В исходе часа сигналом требовали со всех судов командиров, паруса убрали, остались под марселями, легли в дрейф на правый галс.

Коммодор Норрингтон встретил известие без энтузиазма. В отличие от большинства нормальных людей, стосковавшихся по весточкам от близких, он состоял в регулярной переписке исключительно со штабом флотилии и не ждал от своих корреспондентов ничего хорошего.
- Соскучились, членистоногие. – пробурчал коммодор, зачехляя подзорную трубу. – Все пишут и пишут… дети капитана Гранта… Что вы возитесь, как вошь в декретном отпуске, ли-ти-нант? – обрушился он на Джиллета. – Фок и грот на гитовы, брамселя убрать! Эскадре лечь в дрейф на правый галс. Да шевелите вы щупальцами, наконец!
Оглоушенный витиеватым слогом, старший офицер понуро затрусил на шкафут, где в ожидании катера с корреспонденцией уже толпились самые нетерпеливые.
Как и все, кто подолгу скитается в море и живет от письма к письму, вид они имели взволнованный и жалкий. Даже мичман Хокинс в тоске закусил нижнюю губу и меланхолически выстукивал по фальшборту сигнал к захождению. Скрашивали безрадостную картину только штурман и артиллерист, азартно спорившие, разродилась ли Грувсова кошка без чуткого руководства старших по званию.
Наконец, долгожданный катер подвалил к борту, и на палубу «Разящего», в сопровождении уполномоченного лица, шмякнулся объемный тюк, тут же распотрошенный страждущими.
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля «Разящий»
о боевых действиях эскадры коммодора Норрингтона

Часы: 2
Узлы: 4
Курсы: NWtW
Ветры: OSO
Дрейфы: ½

…С полуночи случаи.
Ветер брамсельный, умеренный. В 50 минут снялись с дрейфа, поставили брамсели, бом-брамсели, грот, фок. В исходе часа спустились на NWtW.

- …и скажите своим козлодоям, что с понедельника мы начинаем новую жизнь!
Коммодор Норрингтон был не в духе. В ночь после изгнания мэри-сью ему привиделся упитанный рябой баклан, верный предвестник инспекции.
- Сгинь-сгинь-пропади. – не приходя в сознание, стонал коммодор, суеверный, как все моряки, и лягал ногой переборку. Но подлая птица только щелкала клювом и глумливо щурила круглый черный глаз.
Отчаявшись прогнать зловещее виденье, коммодор долго ворочался без сна на жесткой казеной койке; в голове его, точно снулые рыбы, копошились военно-морские думы – тяжелые, как адмиралтейские якоря.
И все они были о боеготовности.
С тех пор, как Лизавета Губернаторовна сделала свой судьбоносный выбор, ни о чем другом коммодор думать не мог – да, честно признаться, и не хотел. Но размышлять о боеготовности в положении лежа было недостойно офицера; так что Норрингтон, чертыхаясь, выбрался из-под одеяла, зябко поежился и принялся натягивать чулки.
По мере одевания лицо коммодора обретало все более уставное выражение, брови сползались к переносице, а набор мыслей, без того не балующий разнообразием, стремительно скудел. Это значило, что в лобных долях командирского мозга самозарождается стратегическая инициатива, претворение которой в жизнь надолго лишит экипаж здорового сна.
Боеготовность следовало повысить любой ценой. Причем немедленно! Не дожидаясь рассвета! С этой пронзительной мыслью Норрингтон нахлобучил парик, набросил на плечи китель и опрометью бросился наверх, где коротала «собаку» вахта второго лейтенанта Грувса.
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА,
часть четвертая,
где лежат первые три, все уже запомнили :)

Атавистическое желание укрыться от неприятеля в складках местности посещает периодически даже бывалого морского волка. Глупые штатские назовут это трусостью; но любому, в чье расположение врывалась альтруистически настроенная мэри-сью, сразу приходит на ум бессмертное кутузовское «сие есть военный маневр».
Коммодор Норрингтон, отдадим ему должное, сманеврировал безупречно. Не успели пружинистые локоны гостьи принять на себя всю тяжесть второго тома лоции, как тактическое чутье привело коммодора в узкое пространство между бортом и массивным письменным столом. Этот стремительный бросок во многом определил позиционный характер кампании: избранная Норрингтоном диспозиция создавала все предпосылки к долговременной обороне.
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА,
часть вторая,
начало - здесь: http://the-mockturtle.livejournal.com/143191.html

...И они пошли пить чай.
В кают-компании к тому моменту уже проведали о далеко идущих планах гостьи и пребывали под впечатлением.
Флаг-офицер коммодора, капитан-лейтенант Джеркинс, внимательно изучал свое отражение в карманном зеркальце на предмет появления симптомов бубновой лихорадки.
- Не понимаю, - бормотал он, беспокойно ощупывая гладко выбритые щеки, - зачем нам стреляться из-за какой-то невменяемой бабы, если в Порт-Ройяле таких целые трайбы?
- Гвозди бы делать из наших доблестных штабных. - саркастически хмыкал штурман. – Им в петлю лезть, а они про баб.
- Типун вам на язык! – злился капитан-лейтенант, оттягивая нижнее веко и тщательно осматривая склеры. – Я, может, только жить начинаю… В метрополию перехожу…
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля «Разящий»
о боевых действиях эскадры коммодора Норрингтона

Часы: 1
Узлы: ¼
Курсы: D
Ветры: D
Дрейфы: 2

…С полудни случаи.
Ветер бом-брамсельный, тихий, ясно. В полдень паруса убрали, остались под марселями, легли в дрейф на правый галс.

Лучшее время суток на флоте – адмиральский час.
Эскадра лежала в дрейфе, и все, кроме вахтенных, занимались личными делами – в основном, писали письма.
Мичман Стюарт писал бабушке.
Лейтенант Грувс – жене.
Артиллерист, капитан Уильямс – жене и еще одной достойной женщине.
А флаг-офицер коммодора капитан-лейтенант Джеркинс, не поленившийся выклянчить у штурманов копирку, - сразу нескольким достойным.
Сам коммодор Норрингтон коршуном завис над отчетной ведомостью. На лице коммодора отражалась мучительная борьба чувства и долга.
( Read more... )

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля «Разящий»
о боевых действиях эскадры коммодора Норрингтона

Часы: 7
Узлы: 2 ¼
Курсы: D
Ветры: D
Дрейфы: 1 ½

...С полуночи случаи.
Ветер бом-брамсельный, тихий. Небо ясно. Паруса имеем: марсели в два рифа, грот-трисель, стаксель и бизань. В начале часа по неустановленной причине потеряли грот-марса-рей.

- Тащлейтенант! А тащлейтенант!
Лейтенант Джиллет с усилием разлепил веки. На перекошенной физиономии вестового без труда читался экзистенциальный ужас.
А Джиллету снилась мэри-сью! Она была ослепительно прекрасна. Она встречала лейтенанта из полного опасностей похода и пылко бросалась на шею.
- Ах, Джиллет, - щебетала мэри-сью, - как прекрасно, что вы вернулись! – и слезы лились из ее сияющих глаз на синее сукно лейтенантова мундира, густо увешанное орденами и медалями, в то время как сослуживцы Джиллета исходили слюной зависти и восхищения.
Но теперь этот волнительный миг был безвозвратно потерян. В иллюминатор на лейтенанта глядело чисто вымытое солнце, а с верхней палубы доносилось раскатистое коммодорово „Па-на-би-ра-ли-на-флот!”
- Ну чего там еще? – недовольно буркнул лейтенант, готовый незамедлительно вернуться в сладкие объятья мэри-сью.
- Коммодор вызывают! – свистящим шепотом сообщил вахтенный. – Буйствуют!
Коммодор и в самом деле буйствовал. Он поймал тИхонького вахтенного, мичмана Стюарта, и брызгал на него слюной.
- Меня окружают иди-о-оты, - завывал коммодор Норрингтон, - анэнцефалы и кли-ни-чес-ки-е имбецилы! - чтение рецензии dreiviertel не прошло для него даром. – Только вышли из базы, и нате на лопате! Веник вы, мичман, а не вахтенный офицер!
В небесной лазури, солидарные с коммодором, хрипло орали чайки.
( Read more... )