the_mockturtle | Маразматическая маринистика

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля "Разящий",
начало - ниже по течению

Дисклеймер: Многоуважаемые френды! Аффтар отдает себе отчет, что эта Санта-Барбара имеет все меньше общего с первоисточником. Если вы считаете, что мне следует создать отдельную группу для публикации последующих серий, стучите в переборку, ага?

Ветер стих. Эскадра лежала в дрейфе. Позеленевшие от тягостных предчувствий командиры флагманских мателотов спешили занять места в катерах. Сквозь прореху в лохматых тучах за ними наблюдало лукавое солнце.
Желтый луч, обшарив полуют «Разящего», проник в незадраенный люк командирской каюты. Там, за рабочим столом, в теплой компании граненого стакана восседал коммодор Норрингтон и меланхолически комкал в руках розовый конверт.
Коммодору хотелось в отставку и сгущенки. Проблема повышения боеготовности перекочевала, таким образом, на почетное третье место и там, возмущенно сопя, отбивалась от соблазнительной идеи отрихтовать форштевень кузнецу.

Причиной столь стремительного расширения горизонтов командирского сознания было Официальное Приглашение.
Отпечатанное - наверняка за счет налогоплательщиков - на плотной мелованной бумаге.
На лицевой его стороне пухлые купидоны задумчиво ковыряли пунцовое сердце стрелою размером с китобойный гарпун.
На обороте значилось, что бракосочетание столбовой дворянки Лизаветы Губернаторовны Суонн с Уильямом Прихлоповичем Тернером, кузнецом, состоится в таком-то часу такого-то числа в центральном ЗАГСе губернского города Порт-Ройяла. Дата, время и имена собственные были вписаны в типографский текст чужой (уж не Тернера ли?) рукой. Внизу красовалось факсимиле губернатора. От самой Лизаветы не было ни строчки. Впрочем, как и всегда.
Какое-то время коммодор страдал неподвижно; затем за дверью послышалась возня, и Норрингтон, придав лицу уставное выражение, поспешно смахнул приглашение в ящик стола.
Это вышло как нельзя более кстати - через комингс уже сунулся с докладом исполнительный флаг-офицер.
- Сэр! – негодованию Джеркинса не было предела. – Нам снова не прислали «За штурвалом»! Остальное все на месте, а «За штурвалом» нет!
- Бербаза слямзила. – навскидку предположил осипший от переживаний коммодор, потроша полученный с «Гермеса» пакет.
Выцарапать для воинской части дефицитное «За штурвалом» было делом командирской чести, чем беззастенчиво пользовались дошлые идеологи. В нагрузку к альманаху полагалась гора никому не нужной макулатуры – уже упомянутый «Географический вестник», официальный адмиралтейский «Флаг Родины», пропахшая ладаном «Рать Христова» (рупор департамента религиозной пропаганды) и собственно политотдельская «На страже Прикарибья» - скверная агитка, годная только на самокрутки. Все вышеперечисленные издания, ввиду полной их бесполезности, доходили до адресата в целости и сохранности, и только вожделенное «За штурвалом» то и дело попадало в загребущие клешни сослуживцев.
- Хорошо если бербаза, – страдал обычно сдержанный капитан-лейтенант, большой любитель парусного спорта. – А вдруг пираты? Ну на кой черт им этот «Вестник»? Мы и сами-то его не читаем. Я вот все думаю…
- А вы не думайте, Джеркинс! – вконец измочалив неподатливый конверт, взорвался коммодор. – Вам по чину не положено! За вас Родина думает! В моем заботливом лице! – с этими словами он зло швырнул пакет на стол и заметался по каюте в поисках кортика.
Капитан-лейтенант укоризненно вздохнул, аккуратно разрезал плотную вощеную бумагу перочинным ножом и, демонстративно не заглядывая внутрь, протянул конверт коммодору.
- Сэр?
- Сэры все в Лондоне. – пробурчал пристыженный Норрингтон, бесцеремонно вытряхивая содержимое пакета на столешницу и нависая над нею с видом опытного и потому переборчивого стервятника. За его плечом, по-цыплячьи вытянув шею, пристроился флаг-офицер.
Сверхъестественная способность командования с первого взгляда обнаруживать в грудах штабной писанины мало-мальски ценные документы повергала Джеркинса в священный трепет. Который год он безуспешно пытался развить похожий дар в себе и не упускал ни малейшей возможности понаблюдать за священнодействием вживую.
Пытливый взор флаг-офицера скользил по шапкам штабных бумаг, не обнаруживая ровным счетом ничего любопытного. Отношения. Замечания. Примечания к замечаниям. Уточнения к примечаниям. Инстукция по совмещению политинформации с утренней молитвой. Капитан-лейтенант с трудом подавил зевок.
В этот миг командирские пальцы, брезгливо дрогнув, извлекли из бумажного завала то единственное, ради чего стоило гнать посыльное судно в расположение крейсирующей эскадры.
В «Предписании о порядке крейсерства» за подписью начальника Главного морского штаба не было, на первый взгляд, ничего подозрительного. Эскадре, в состав которой с момента получения депеши включался бриг «Гермес», предлагалось немедленно вернуться в базу, где оставаться в полной боевой готовности вплоть до особого распоряжения.
- Кукушкин хобот. – удрученно пробормотал коммодор, воскрешая в памяти вызывающую треуголку командира посыльного судна; а затем, к вящему изумлению флаг-офицера, перевернул документ тыльной стороной к себе.
Штабные писари недаром ели свой нелегальный хлеб: в условленном углу красовался едва заметный крест.
Крылья внушительного командирского носа затрепетали; сквозь плотно стиснутые зубы прорвалась череда шипящих согласных, обещавшая немедленную смерть всему японскому милитаризму. Капитан-лейтенант инстинктивно втянул голову в плечи.
- Каз-злы го-фри-ро-ван-ны-е! – с чувством проговорил коммодор, имея в виду, по всей видимости, авторов «Предписания». – Ка-ра-ка-ти-цы-ны дети! Да что ж я не сдохну-то?!
Флаг-офицер, успевший разглядеть зловещий крест, благоразумно оставил этот вопрос без ответа. Нехитрый символ нельзя было истолковать двояко: на безмятежно дрейфовавшую эскадру с неотвратимостью шквала надвигался адмиральский смотр по случаю годовщины образования британского военно-морского флота.
С парадом, салютом, шлюпочными гонками и прочими любезными сердцу престарелого адмирала единоборствами нанайских мальчиков.
Волнительное действо сулило штабу юбилейные медали, а персонально коммодору – потрясающий воображение геморрой. Последний, по нерушимым законам морского братства, предстояло разделить всем участникам мероприятия. Эта своевременная мысль приятно согрела командирское сердце, тем паче что за дверью каюты уже переминались с ноги на ногу истребованные сигналом командиры мателотов.
Эти бывалые морские волки, делавшие под брейд-вымпелом коммодора не первую по счету кампанию, волновались как школьники и судорожно поправляли друг на друге безукоризненные воротнички.
По случаю ЧП коммодор Норрингтон решил явить чудеса гостеприимства. Опережая услужливого Джеркинса, он широким жестом распахнул дверь каюты и явил собравшимся совершенно людоедский оскал.
Внезапно командирское лицо окаменело: в послушном стаде, неоднократно пересчитанном по головам, обнаружилась недостача.
- Где?! – изумительно точно передавая голосом интонации бакена-ревуна, лаконично осведомился коммодор.
Флаг-офицер, в чьем сознании немедленно материализовалось с полдюжины двусмысленных рифм, озадаченно моргнул.
- Этот кукиш занзибарский! Этот лебедь краматорский! – широкая длань коммодора пригладила воображаемый плюмаж щегольской треуголки. - С «Гермеса», ёж его ешь! – мысль о том, что командира посыльного судна еще не оповестили о постигшем его счастии, попросту не пришла ему в голову.
А Джеркинсу пришла.
Капитан-лейтенант обладал ценным для флаг-офицера даром оперативно оценивать обстановку. Не успела командирская челюсть вернуться в исходное, как он уже сорвался с места и загрохотал каблуками по трапу. Две минуты спустя на крюйс-брам-стеньге «Разящего» затрепетали позывные «Гермеса».

Current Mood: маразмонаписание
Current Location: там, за горизонтом
Current Music: Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал