Литр-дыбр

...Ближе к полуночи, когда официальная часть мероприятия была безнадежно исчерпана, а неофициальная приобрела все черты банального разгула, у филологессы А. кончились слова.
Культурные, я имею в виду; но даже и некультурных хватило бы максимум на два-три хода. Ибо волею рока филологессе А. досталась буква Х, а литературный русский язык, при всем моем, на эту букву небогат.
- Х-х... х-х... этасамое, - тянула время филологесса, а гости, которым достались менее подлые буквы, с энтузиазмом стервятников глазели на затянувшиеся конвульсии филологессиного интеллекта.
Жизнь была несправедлива к филологессе с самого утра. Горло саднило после съеденного накануне мороженого, а тщательно отрепетированный подъем с правой ноги не удался по вине нагрянувших спозаранку слесарей.
Слесаря перекрыли филологессе воду. Не персонально, конечно, а всему подъезду в целом, но филологесса всегда воспринимала сантехнические вмешательства в свою частную жизнь близко к сердцу. Прежде чем захлопнуть дверь, она поинтересовалась, появится ли вода хотя бы к обеду. Слесаря сомневались. Ну, к вечеру хотя бы, не сдавалась филологесса А. Слесаря переадресовали филологессу к некоему всезнающему органу, немедицинское название которого могло бы несколько смягчить ей горечь поражения в игре в слова четырнадцатью часами позже. Судя по всему, ближайшие сутки филологессе предстояло провести без воды, и это, заметим по ходу дела, был не последний из разнокалиберных кукишей, заготовленных по ее душу злодейкой-судьбой.
Тема воды и всего, что с ней связано, породила в помятых мозгах филологессы лавину ассоциаций. Вся литература потока сознания погреблась была погребена под этой лавиной. Марсель Пруст кашлял, подавившись домашней выпечкой. Джеймс Джойс рыдал слезьми.
- Хэчбот! - триумфально сверкнув очами, молвила филологесса А.
- Какой такой хэчбот? - возроптали шибко умные стервятники. - По-русски это называется "кеч".
- Кеч - это кеч. - логика филологессы А. была прозрачна, как слеза ребенка. - А хэчбот - это хэчбот.
- Нет такого слова! - наседали стервятники.
- А вот и есть! - упорствовала филологесса А.
- А вот и нет!
- А вот и...
- Хафельный хэч, угу. - ядовито прокаркали из дальнего угла, в котором гнездились самые матерые стервятники. - А санузел на ём называется хальюн.
- Хамы! - с достоинством бросила филологесса, вставая. С третьей попытки ей удалось синхронизировать реплику с действием. Дальний угол цинично аплодировал. Филологесса испепелила угол взглядом и, продекламировав "Словарь в студию", нетвердой походкой двинулась претворять угрозу в жизнь.
Тернистый путь завел ее в ванную. В ванной - нет, пожалуй, все-таки в ванне, эту гносеологическую разницу филологесса нащупала интуитивно, - так вот, в ванне плавали розы и мыло с экстрактом алоэ, зеленое и одинокое.
Его нужно было спасать. Мыло. Причем немедленно. Но чем кончилась спасательная операция, я вам не скажу.
Скажу только, что хэчбот и кеч - это действительно разные вещи.
И что утром был ( КОФЕ )