Маразматическая маринистика

ВЫПИСКИ ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА
линейного корабля "Разящий",

ЭПИЛОГ

- Родной мой! – с чувством сказал сценарист. – Золотой мой! Яхонтовый! – и сходу попытался обслюнявить коммодору воротник.
Командирский катер уныло покачивался у причальной стенки Военной гавани Порт-Ройяла. Сеял дождь. С моря тянуло холодом. В мутной воде, пестрые, как сама жизнь, плавали пищевые отходы.
- Только без рук! – испугался отвыкший от богемы Норрингтон. – У нас, может, холера на борту… дизентерия… и вообще…
В катере двусмысленно хихикнули. Сонная Лизавета Губернаторовна, уполномоченная подносить дорогим гостям ритуальный яблочный пирог, окончательно выпала из образа и подарила коммодору поистине крокодилий взгляд.
- Друг мой! К чертям холеру! – сценарист, казалось, вот-вот лопнет от переполнявшего его оптимизма. – Нас ждут великие дела!
Джеймс Норрингтон, флота Его Величества коммодор, криво ухмыльнулся. Все грандиозные замыслы сценариста, в конечном счете, сводились к тому, чтобы выставить коммодора полным идиотом. Нет, по результатам минувшего эксперимента Норрингтон определенно предпочел бы адмиральский смотр. Там, во всяком случае, все четко, синхронно, единообразно и работает только нижняя челюсть. А что до ненавистного хорового пения, то после ряда профилактических процедур пели на «Разящем» так, что с кителей отлетали крючки. ( Read more... )

Я и романтика

Гуляли.
Смотрели в небо. Небо в мае совсем не такое, как в июне. Насчитали четыре спутника. Половина из них, скорее всего, самолеты, но всё-таки, как хорошо, что космонавты не гадят на голову в парке у дома перебили все фонари, сказала я, романтическая по самое немогу. Как это нечеловечески прекрасно - бродить в кромешной темноте и любоваться звезным небом.
Лучше б ты под ноги смотрела, сказали мне. Постфактум.
Поглядела - он самый, постфактум. Дальнейшее - физиологично.
А романтика - это такие булочки с повидлом, присыпанные сахарной пудрой. На полдник с кефиром - самое то.