the_mockturtle | Вивараульчег стоматологический

Написан для Кати, чтоб не боялась зубных врачей. Вот Фидельчег, даром что такой здоровый, тоже ужасно их боялся. Особенно после того, как в Сьерра Маэстре попался в руки Чегеваре. Чегевара лечил зубы посредством кайла, зубила и такой-то матери, с которой, судя по всему, состоял в весьма неформальных отношениях. Никто не хотел лечить зубы такими прогрессивными методами, отчего Чегевара ужасно страдал. По ночам он шлялся по лагерю, будто тень отца Гамлета, и без особой надежды спрашивал, не болит ли у кого зуб.
- Не болит! - мужественно врали партизаны, даже те, у кого он болел.
- А может, кариес у кого? -не отставал компаньеро Че. - Или пломбы повылетали?
- Слышь, Гевара, - возмущались партизаны, лихорадочно ощупывая пломбы. - Ты канай давай отседа, накаркаешь еще.
И Фидельчег тоже возмущался, хотя зубы у него болели немилосердно - а все из-за того, что по ночам он ими грыз гранит науки и еще барбариски советского производства, прямо в фантиках.
Но однажды подлые зубы разнылись до такой степени, что Фидельчег не выдержал и сдался добровольно. Товарищ Гевара, отчаявшийся завербовать себе хоть какого-то пациента, ужасно обрадовался. Он усадил Фидельчега на ближайший пень, велел открыть рот пошире и задумчиво исследовал дупла коренных фидельчеговых зубов. Картинка, судя по всему, открывалась безотрадная.
- Будем драть, к такой-то матери. – решительно заключил товарищ Гевара и огляделся в поисках подходящего инструмента.
Инструмент нашелся быстро. Это была ржавая саперная лопатка времен Первой войны за независимость. Когда Фидельчег увидал лопатку, он подумал, что диктатура Батисты – не самое страшное в жизни. А больше он ничего не подумал, потому что завопил, а завопил он потому, что у товарища Гевары слово никогда не расходилось с делом.
Потом в официальных биографиях написали, что вовсе Фидельчег не вопил, но чего еще ожидать от тоталитарных исторегов.
И тут пришла Селия Санчес. До революции она работала дантистом в Тринидаде, но никому об этом не говорила, чтоб не дразнили гнилой интеллигенцией.
- А чего это вы тут делаете? – спросила Селия Санчес, тяжело плюхая оземь двадцать ящиков с гуманитарной помощью от пролетариев Сантьяго-де-Куба. Потом она заглянула Фидельчегу в рот – тот моментально перестал вопить, потому что стыдно же – и сказала:
- Ты когда последний раз зубы чистил, горе?
- Эыыыуэээым! – ответил Фидельчег, что должно было означать: «Какие, к монахам, зубы в боевой обстановке?»
- Поняяяятно. – задумчиво протянула Селия Санчес, слушая раскатистое эхо в дуплах Фидельчеговых зубов. И достала из кармана полный набор стоматологических инструментов, включая электродрель.
- Ну канеееешна. – заканючил Чегевара. – С такими железками любой дурак…
- Сгинь. – строго велела ему Селия Санчес. А Фидельчегу сказала, что с этого дня конфет он больше есть не будет, а если будет, то мобилизовать на помощь саперную лопатку и Чегевару – пара пустяков.
Потом она запломбировала Фидельчегу зубы. И подарила зубную щетку. И даже пасту подарила, потому что была очень добрая, хоть и дантист…