the_mockturtle | Вивараульчег индейский,

очень длинный и очень бредовый, но КАРТИНКИ! :)

Однажды Фидельчег сидел в кабинете у Никиты Сергеевича Хрущева и жаловался на жизнь.
То есть, на самом деле он ел борщ по-селянски, а на жизнь жаловался в перерывах между порциями, но делал это так душераздирающе, что Никита Сергеич от избытка чувств едва не выписал кубинскому правительству очередной беспроцентный кредит на двести мильонов золотом.
Жизнь в лице Героя Советского Союза Валентины Владимировны Терешковой была к Фидельчегу несправедлива. Вопреки всем официальным заявлениям о советско-кубинской дружбе она упрямо называла Фидельчега на вы и по фамилии и категорически отказывалась приехать в гости, даже под предлогом строительства космодрома на Варадеро.
- Я к ней со всей душой, - хлюпая борщом и носом, вещал Фидельчег. – Со всей, можно сказать, революционной сознательностью, а она…
- Одно слово – баба! – сочувствовал Никита Сергеевич, разливая по стопкам душистую кукурузовку, прозрачную, как слеза комсомолки. – Учишь их, учишь, в люди выводишь, в космос на казенный счет запускаешь, - все коту под хвост.
- Я уже и на курсы парашютистов при ДОСААФ записался. И на каруселях в Парке Горького каждый день тренируюсь, – жаловался Фидельчег, занюхивая кукурузовку рукавом. – Я даже биографию Циолковского наизусть по-русски выучил, хотите, расскажу?
- Не надо! – пугался Никита Сергеевич. – Я тебе, Федор, как родному верю. А с бабы какой спрос?
В том, что ради Валентины Владимировны кубинское руководство готово на все, товарищ Хрущев имел несчастье убедиться на прошлой неделе, когда Фидельчег со словами «Книжку вот по ракетостроению у Королева намутил» вынул из-за голенища конструкторскую документацию проекта «Алмаз», густо усеянную лиловыми печатями ДСП. Председателю КГБ генерал-полковнику Семичастному стоило больших трудов убедить Фидельчега вернуть бумажки на место, а Никита Сергеевич в тот же день позвонил товарищу Терешковой на работу и долго воспитывал по партийной линии.
- Смотри мне, Валентина! – грозно сказал он напоследок. – Ты там это самое… того этого… одним словом, не того!
Но подлая Валентина, судя по текущей диспозиции, никаких оргвыводов для себя не сделала, о чем и подумал Никита Сергеевич, машинально опрокидывая внутрь запотевший стакан.
И тут его осенило...

- Это что за чудо в перьях? - удивилась Валентина Владимировна Терешкова, первая в мире женщина-космонавт, узрев на лавочке у своего подъезда смутно знакомое бородатое нечто в индейском боевом раскрасе.
Вокруг нечта толпились бабки и дети. Бабки охали и качали головами, а дети дергали нечто за перья, обзывали Гойко Митичем и упрашивали издать индейский клич.
- Это Орлиное перо, - не без гордости объяснило нечто, оказавшись никем иным как Фидельчегом в мокасинах и с томагавком. - Высший знак почета североамериканских индейцев, между прочим. - и посмотрело на товарища Терешкову очень выразительно. С чувством, надо сказать, посмотрело. Потому что из недавней беседы с Никитой Сергеевичем Хрущевым следовало, что путь к сердцу женщины-космонавта вовсе не обязательно лежит через центрифугу.
- Ты, Федор, эти карусели с парашютами брось! – разглагольствовал Никита Сергеевич. – Чего она на тех каруселях не видела? Бабу, друг мой ситный, её удивить надо! И особенно в нашем социалистическом государстве, где каждая кухарка может управлять межпланетным транспортным средством. – здесь он отвлекся на очередной стакан, а Фидельчег уронил ложку в борщ и помчался удивлять.
Но товарищ Терешкова при этом разговоре не присутствовала и удивляться не собиралась.
- О господи. – утомленно сказала она, хотя была убежденной атеисткой. Потом поставила на лавочку сумку с продуктами и умело стряхнула с Фидельчега соседских детей. - Товарищ Кастро! Сюда же сейчас милиция приедет. Из-за нарушения общественного порядка...

И тут, как по заказу, приехала милиция. Какая-то сознательная бабка с первого этажа доложила, что у неё под окнами разгуливают голые папуасы из Московского зоопарка.
Надо сказать, что после Первого международного фестиваля молодежи и студентов советская милиция стоически воспринимала не то что папуасов, но даже зеленых гуманоидов с Альфы Центавра, а потому экзотический вид Фидельчега не произвел на нее ровным счетом никакого впечатления.
- Стыдно, гражданин индеец. – строго сказала милиция. Из кобуры у нее торчал сверток с бутербродами, а на лице застыло чувство гражданской ответственности. – Не в тех формах агитационную работу проводите. Вы б еще, извиняюсь, по Красной площади без штанов прошлись.
- Это не индеец! – желая спасти Фидельчега, загалдели дети. – Это реквизит с киностудии!
- Мосфильм, что ли, обнесли? – оживилась милиция, рефлекторно хватаясь за бутерброды. – Это я, как говорится, удачно зашел. – тут она сделала официальное лицо и потребовала: - Документики!
- Товарищи, товарищи, - заволновалась Валентина Владимировна Терешкова, хватая милицию за рукав. – Я сейчас все объясню. Здесь какое-то чудовищное недоразумение…
- Чо прям сразу чудовищное, - оскорбился Фидельчег, а милиция аккуратно отцепила товарища Терешкову от кителя и протокольно осведомилась:
- А вы, гражданочка, этому недоразумению кем приходитесь? Супружница, что ли?
- Безобразие. – возмутилась Валентина Владимировна. – Я Герой Советского Союза товарищ Терешкова, первая в мире женщина-космонавт!
- Так их, тётя Валя! – воинственно завопили дети, а милиция послюнила химический карандаш и задумчиво изрекла:
- Вот в райотделе и разберемся, кто из вас женщина, а кто космонавт.
Тут Фидельчег сказал, что какого рожна, патриа о муэрте, руки прочь от товарища Терешковой, и вознамерился снять с милиции скальп, а Валентина Владимировна, пользуясь случаем, помчалась домой, звонить Никите Сергеевичу Хрущеву.
- Вот, Валентина! – торжественно и печально подытожил товарищ Хрущев. – Довела мужика до цугундера, а я ведь предупреждал!
- Ой, Никита Сергеич, родненький, - причитала в трубку Валентина Владимировна, - я больше не буду, честное космонавтское, только сделайте что-нибудь, он же сейчас его убьет!
- А в зоопарк его сводишь? – шантажировал Никита Сергеевич, уж в том-то, кто кого убьет, он ни капли не сомневался. - А в кафе-мороженое?
- И в ЦУМ, и на ВДНХ, – клятвенно обещала товарищ Терешкова, - и в Парке Горького на каруселях покатаюсь, вы только скажите ему, чтоб перестал, это же форменный суд Линча получается! – и в подтверждение своих слов подносила трубку к распахнутому окну, из которого доносилось воинственное улюлюканье краснокожих.
Но в этот раз, по счастью, обошлось без жертв. Когда товарищ Терешкова спустилась во двор, милиция уже спаслась позорным бегством, а Фидельчег, окруженный восхищенными детишками, выковыривал из дикорастущего тополя застрявший в нем томагавк.
- Ну, товарищ Кастро, - сказала Валентина Владимировна, - ну, знаете! – и больше она ничего не сказала, потому что была очень воспитанная, но Фидельчег без того всё понял и густо покраснел.
- А чо я такого сделал-то? Я, что ли, первый начал? – пробубнел он на всякий случай, а Валентина Владимировна шумно вздохнула и сказала, что точно чокнется в этом зоопарке.
Потом она погнала Фидельчега в душ, смывать боевой раскрас.
- Да я это… того… на метро до гостиницы доберусь… - засмущался Фидельчег, ковыряя асфальт мокасином.
И тогда товарищ Терешкова не выдержала. Она вынула из сумки газету «Комсомольская правда», свернула ее трубочкой и от души приложила Фидельчега промеж лопаток.
- Я те дам - на метро. – шипела Валентина Владимировна. – Я тебе щас такое метро устрою, родная мама не узнает. – и так далее, в том же духе, а Фидельчег стоял столбом и глупо улыбался, потому что это ли не счастье, когда тебя называет на ты первая в мире женщина-космонавт?
Тут как раз подоспели сотрудники МИДа с мундиром для Фидельчега и двумя билетами в кино на последний сеанс.
Но это уже совсем другая история.